В городе Смоленске открылась выставка известного скульптора Куликова Константина Фёдоровича под категоричным названием, не требующим никаких возражений и поправок, «Я – Скульптор!». Как вроде просто – скульптор Куликов в ознаменование своего 60-летия открыл выставку. Биография скульптора вместила в себя обычную жизнь художника, ставшей школой творчества: в 1987 году закончил художественно-графический факультет Витебского педагогического института. Со студенческих лет начал выделяться своим неординарным взглядом в своём творчестве — «не подражать никому, идти только своей дорогой!». Побеждал на областных и городских скульптурных конкурсах. Был дипломантом выставок различного уровня. Персональные выставки проходили в городах России и за рубежом. Многочисленными благодарственными письмами и Почётными грамотами оканчивались его вернисажи. В 2014 году Константин Фёдорович получил Серебряную медаль СХ России «Традиция, духовность, мастерство».
Заходишь в зал, и словно вся вселенная с её исковерканной историей встала из прошлой жизни и застыла в камне, глине, гипсе, бронзе и дереве. Хотелось крикнуть: «Здесь бьётся пульс эпох!» — Твардовский, Ван Гог, Циолковский, Рыленков, Глинка, Иисус, Васильев, Давыдов, Четыркин, Есенин, Кутузов, Пржевальский, Козлов, Исаковский, амазонки, балерины, воины, розы, руки, друзья, феи, одиночество, космос…
Зрителей встречает портрет матери скульптора — Анны Михайловны. Она шепчет: «Я за тебя молюсь!». Чистое лицо простой крестьянки, одной из миллионов, живущих в русских сёлах и городах. В 1957 году в далёкой от Смоленщины деревне Лаврово Владимирской области она родила будущего художника, ваятеля, который вписал своё имя в историю монументального искусства России работами: памятником Ростиславу, князю Смоленскому и Новгородскому, великому князю Киевскому в городе Рославле; в Руднянском районе Смоленской области близ деревни Кашкурино открыл ансамбль «Жертвам репрессий»; в городе Воинской славы Ельне поставлен памятник Женщине-Матери-Труженице-Солдатке.
Портрет матери перекликается с символом всех матерей земли русской, испытавшей на своих плечах тяжесть великих переломов, войн, репрессий, перестроек и призрачных «завтрашних дней».
На открытии выставки председатель правления Союза писателей Смоленской организации Олег Дорогань в поздравительной речи сказал словами Андрея Вознесенского из поэмы «Мастера»:
…Искусство воскресало
из казней и из пыток
и било, как кресало,
о камни Маобитов…
…Но нет противоядия
её святым словам –
воители,
ваятели,
слава вам!
Тема войны Константину Куликову близка по памяти от отца Фёдора Петровича, прошедшего войну простым рядовым солдатом. Его портрет – родовые черты Куликовых: уставшее лицо солдата с твёрдой верой в Победу. Память, которую не забыть! Кто предаст забвению горькие годы войны, тот опустошит будущее своих поколений! Нельзя пройти мимо изображения воина, сделанного для проекта мемориального комплекса, посвящённого Победе советского народа в Смоленском сражении в Великой Отечественной войне 1941-45 года. Тук же рядом, проект памятника народному любимцу, великому клоуну современности, талантливому актёру, воину, земляку и человеку – Юрию Никулину.
Даже карандашная графика, которая выставлена для обозрения, даёт неизгладимое ощущение простоты, от которой остаётся впечатление, будто от монументальной скульптуры. В серых тонах показана Соловьёва переправа — этот рубеж Смоленской обороны вписан в историю войны как один из решающих, задержавший продвижение фашистов к Москве на два месяца. На небольшом формате бумаги нет ни взрывов, ни огня, ни переломанных тел воинов. Изображена пробитая каска, стреляные гильзы и кусок обшивки от щита противотанковой пушки, пробивший ствол дерева. Видно, что набросок сделан с натуры в 1985 году. И понятно, что автор специально не искал его – это сохранено повсеместно, даже по прошествии сорока пяти лет. Обращает на себя внимание простой карандашный рисунок «Тельняшка» — память автора об армии, где он служил в десантных войсках.
В зале тишина. Даже в толпе народа каждый остаётся наедине со скульптурой. Две небольшие работы стоят рядом: «Космос» и «Скорбящий солдат» — ломаные линии деформированных лиц. Что-то от Эрнста Неизвестного, но это Куликов. Это его боль и скорбность понимания жизни землян. Дальше нежная Амазонка, точёное лицо, но видно, что она не раздумывая выхватит меч и пресечёт попытку посягательства на её родину или дитя.
На высоких постаментах три мощных узнаваемых бюста: Пржевальский, Козлов, Четыркин – три смолянина, которые на рубеже конца XIX, начала XX веков, вписали свои имена в историю России, как первооткрыватели Центральной Азии. Они на время выставки покинули место своей постоянной прописки из «Музея смолян-первопроходцев». И ещё одна троица, теперь смоленские поэты: Исаковский, Рыленков, Твардовский. Вырубленные в камне, словно отлитые в посмертных масках, такие знакомые и дорогие всем лица.
Женские образы Куликова притягивают внимание зрителей и долго не отпускают. Необычные формы. Хочется влюбляться в его каменных, гипсовых и керамических «Балерин», «Алёнушек», «Педагогов» и «Спортсменок». Выводят из равновесия и осмысливания реальности скульптуры «Ника опалённая» и «Внутренний голос». В них показаны терзанья художника, когда преодолевается «болевой порог» вдохновения. Будто спотыкаешься о скульптуру «Испытание», выполненную из терракоты. Нет – это не Христос, хотя первое видение острых шипов вонзённых в лоб, может обмануть. Это самая, что ни есть реальность – современник в христовых муках, вместо тернового венка несущий на своём исстрадавшемся теле атрибут рабства – ржавую колючую проволоку.
Человек, брошенный во вселенной, изображённый автором в теплой бронзе на холодном камне. Это «Одиночество». Сколько тоски в крохотной скульптуре, будто людской зародыш вышвырнут в суматошный мир жестокости и грехов. Нельзя смотреть без комка в горле.
Вроде все увиденное уже удивило. И вдруг – Есенин. Да, это именно он. Совсем не такой, каким показывают его в книгах. Не похожий на ошельмованного кутилу и страдальца, изображённого Безруковым в фильме, и совсем не тот любимец женщин, которого мы привыкли видеть на слащавых фото. Не могли поймать его истинный образ ни Анатолий Бичуков, ни Александр Кибальников, ни Владимир Цигаль, ни другие скульпторы, ваявшие Есенина. А Куликов смог. Именно здесь Есенин сделан настоящим! Вершина поиска. Только этот человек, вылепленный из терракоты Константином Фёдоровичем, мог написать такие строки:
Я устал себя мучить бесцельно,
И с улыбкой странной лица
Полюбил я носить в лёгком теле
Тихий свет и покой мертвеца…
И тут же рядом – второй трагический образ – Винсент Ван Гог. Свечи, озарявшие мольберт погасли, расплавились, прогнулись от собственной тяжести, как сама жизнь великого трагика, сумевшего доводить зрителя до исступления от счастливого понимания смысла существования, своими картинами.
Уходишь с выставки, понимая, что это настоящее искусство и оглядываешься – не исчезнет ли это волшебство, созданное из бесформенных кусков глины и глыб камня обычными человеческими руками.
Спасибо тебе, ваятель!
Член Союза писателей России Александр Крячун
Фото автора и Николая Чепурных
